Утро этого дня было поистине прекрасным – солнце было ярким, речь администрации была интересна, окружающие были веселы и явно довольны жизнью. Утро этого дня было поистине паршивым – солнце светило слишком ярко, причем прямо в сонные очи невыспавшегося Бертрама, окружающие его люди были слишком активны, слишком веселы, слишком шумны.  Про чертову речь можно было даже не спрашивать – смысла припираться Цепеш знает куда, только чтобы постоять, как олух, в толпе других олухов, внимая всему тому, что они все могли бы просто прочесть, - и наверняка прочли, –  в буклете, он вообще не видел. В общем и целом, можно было бы сказать, - хотя точно утверждать было бы сложно, - что этим утром Бертрам был немного не в духе. Шумовой фон мешал ему мыслить и воспринимать хоть что-либо, даже ту самую чертову речь, ради которой он героически встал так рано, ему было слышно очень плохо. Спасительные наушники с плеером остались в комнате, во все еще не разобранном чемодане. Источник этого самого шума – окружающие его люди и прочие твари от природы, само собой, вообще его не замечали, причем до такой степени, что даже не извинялись, проходя по его ногам стадом мамонтов. А уж извинений за пихания его локтями, пока эти мамонты пробирались куда-то мимо него, - что им там, медом намазано было, что ли,  - Кроу даже и не ждал. Впрочем, когда вся эта ерунда, наконец, подошла к концу и он, осчастливленный этим, выбирался из толпы, он все же поклялся себе, что если еще хоть один ублюдок наступит на его многострадальные ноги – он снимет с этого козла ботинки и засунет ему их по самые гланды. Впрочем, это не было самым сильным его желанием. Все, чего он действительно хотел прямо сейчас - закончить со всей этой волокитой поскорее, и убежать обратно в комнату, где он мог бы показать средний палец солнцу, так невовремя вспомнившему, что оно – светило, и должно быть ярким и светлым, и, зашторив окна, лечь досыпать.
«Черт бы побрал их всех, побудешь тут спокойным, если бы эти идиоты намудрили с комнатами, я бы вчера пришел в свою спальню вовремя и завалился бы спать, и выспался бы, но нет, людям везде надо напортачить», - он мысленно ворчал, уже поднимаясь по лестнице общежития, и чуть успокаиваясь фактом близости к заветной комнате с заветной кроватью. Он даже ускорил шаг, надеясь оказаться там поскорее, но, увы, до комнаты он так и не дошел, ибо, завернув за угол, стал свидетелем довольно неприятной картины, развернувшейся чуть впереди него. Какой-то парень, - подсознание Берти тут же обозвало его Диком и прочими нехорошими эпитетами, - дергает другого парня за капюшон, после чего разворачивает и залепляет не успевшему даже отреагировать дернутому челу, нехилую такую пощечину, после чего тот падает. Подобный вид всколыхнул гнев внутри Берти, а его закаленные избиением, точнее, тренировками, тело и мозг отреагировали сами, он даже не успел осознать, что делает, когда, с разбегу, скользнул по полу, подхватывая падающее тело и усаживаясь на корточки там, где оно должно было бы приземлиться.
«Сэйф», - пронеслась в его голове отстраненная мысль бывшего бейсболиста. Осторожно отпустив пойманного им парня, Бертрам поднялся на ноги, и, - как всегда, хмуро, - уставился на стоящего перед ним виновника этого самого падения, словно бы ожидая, что тот устыдится и начнет оправдываться и рассыпаться извинениями перед ударенным им парнем.
- Простите, я не помешал? У вас все в порядке? - голос его был ровным, почти безэмоциональным. Нет, конечно, это не было тем, что первым пришло в его голову при выборе слов, чтобы обратиться к «Дику». Да и вообще, первым порывом Кроу было залепить тому такую же пощечину, след от какой сейчас красовался на щеке у второго парня, но пока что рыжий смог обуздать свое все еще растущее раздражение и гнев, и не выплеснуть их на стоящего перед ним парня вот так сразу. Для начала надо было разобраться в ситуации.

Надежда на то, что кто-нибудь ответит на его вопрос, уже начала покидать Бертрама – и ударенный, и ударивший молчали. Но мысленно возмутиться о том, какие они все-таки некультурные Кроу не успел – первый подскочил с пола в сторону, явно пытаясь убраться подальше, «Дик» же некоторое время просто тупо смотрел на него, но говорить ничего не пытался.
«Может, он глухонемой? Хотя нет, я, вроде, слышал голоса, когда поднимался по лестнице. И они точно были не голосами в моей голове, все-таки, как звучат голоса в моей голове я знаю»
Он собирался, было, повторить вопрос, - и даже пожестикулировать, вдруг «Дик» и правда туговат на слух, - как вдруг услышал странный шипящий звук за своей спиной. Полуобернувшись, он мельком глянул в сторону источника шума, коим оказался не какой-нибудь пробитый газопровод, а побитый парень.
«Как кот», - проскочила у Бертрама такая очевидная мысль, - уж подмечать то, что всем итак понятно он умел. При всем этом он заметил движение «Дика», краем глаза, но значения ему не придал – жест не выглядел, как попытка ударить, - а уж как люди готовятся к удару он видел немало, так что то, что его внезапно и ощутимо, словно от невидимого толчка, дернуло в сторону, стало для него неожиданностью.
«Никогда не расслабляйся, если ты не один», - напомнил Кроу себе летя навстречу стене. Благо, его рефлексы никто не отменял, так что натренированное в подобных делах тело мгновенно среагировало, рука загорелась аурой, так что на плечо при столкновении со стеной пришелся не такой сильный удар, но все же стукнуло его здорово,
«Синяк все-таки останется», - подумал Берти, нахмурившись и пощупав и ушибленное плечо – то отдалось болью сразу же. Ситуация, в целом, ему, - Бери, а не плечу, но, впрочем, и плечу тоже, - очень не нравилась, мирное решение явно было невозможно, да и не смог бы он пойти на мировую с таким отъявленным гадом. Все больше хмурясь, он глянул на «Дика», который с пренеприятнейшим выражением лица свысока смотрел на Бертрама – снисхождение и презрение в его взгляде бесили. Затем Берти перевел взгляд на все еще стоящего в непонятной, - то ли боевой, то ли испуганной, - стойке «кота», на его посиневшую от удара щеку, и понял, что он сегодня он сорвется. Осознания того, что это, судя по всему, не первый подобный случай, и что «Дик» наверняка позволяет себе подобное обращение со всеми, - черт подери, он только что отправил чувака, которого только что встретил, в стену, за вполне невинный вопрос, - хватило для того, чтобы внезапно, но вполне закономерно проснувшаяся осмосианская натура возжелала увидеть этого ублюдка плюющимся кровью и молящим о пощаде, и Бертрам был с ней солидарен. Он не стал успокаивать внезапно участившиеся пульс и дыхание, вместо этого он просто закрыл глаза, чтобы тут же открыть их заметно посветлевшими, чуть ли не горящими желтым огнем. Взгляд светящихся глаз был полон ярости и выражал лишь одно – желание крови, а лицо исказилось яростной гримасой. Единственное, на что в этом состоянии хватило Бертрама, это процедить что-то по-английски сквозь зажатые зубы.
Дальше все происходило само по себе, - Берти, конечно, осознавал, что он делает и как, но сейчас не задумывался об этом и не вмешивался, - подчиняясь инстинктам и навыкам. Руки сами потянулись и достали биту, подкинули ее и перехватили в обе руки сразу. Тело само сгруппировалось для прыжка, согнув колени и упираясь пяткой в стену, попутно «загораясь» алым пламенем яростной ауры.  Дальше все произошло невероятно быстро – мощный толчок от пола и стены, огромный прыжок в сторону обидчика, широкий замах битой, тоже загоревшейся аурой. Как следует развернуться для хорошей драки в этом тесном коридоре было негде, но, судя по изумленному и, кажется, даже испуганному взгляду оппонента, драка с ним вряд ли будет хорошей. Удар битой пришелся сбоку, - слева, прямо по плечу, примерно в том же месте, где сейчас красовался синяк у рыжего, - но, как показалось Кроу, был несколько заторможен чем-то, словно бы невидимым барьером, который, однако, явно не выдержал мощного удара горящего аурой металла и лопнул, как невидимый мыльный пузырь. После этого сам Кроу, в завершении своего прыжка, впечатался в Дика коленями, отталкиваясь от него и сваливая его на спину, после чего приземлился рядом с уже валяющимся в состоянии дискоординации «Диком». Бита со стуком упала возле них, возможно, даже на руку этому гаду. Помня заветы своих тренеров, – не давать противнику опомниться, особенно если он обладает необычными способностями, - он бросился на противника сразу же после приземления, не медля и не давая тому осознать, что происходит и воспользоваться телекинезом. Кровь все еще кипела и стучала в ушах, словно ликуя и требуя продолжения - подавляемому агрессивному зверю внутри Кроу все еще было мало. Коленом прижав грудь противника к полу, сгребая его рубашку на груди одной рукой, чуть приподнимая его верхнюю часть его тела над полом, Кроу нанес ему точный удар кулаком в щеку, - как раз в то место, где был синяк у «кота». Затем желтоглазый и вовсе дал кулакам волю, и они отрывались на оппоненте вдоволь, обрушиваясь на его лицо и выставленные в защитном жесте руки дождем боли. Берти даже не обращал внимания на истерические крики со стороны зажатого им «Дика». Как ни странно, на вопли никто не выходил – вполне возможно, все еще были заняты и осваивали Академию, а может, звукоизоляция делала свое дело, или же к подобным звукам тут привыкли – эти чертовы браслеты наверняка кого угодно могут заставить взвыть. Пожалуй, более-менее успокоился он лишь минут пять спустя, когда, наконец, заметил, что кулаки неплохо так покрыты кровью, а противник уже даже не пытается сопротивляться и грозить расправой, лишь сипло что-то бормочет, сплевывая кровь, - чего, собственно, и добивалась ярость внутри Кроу. Немного промогавшись, приходя в себя, рыжий глянул на полубессознательное тело,  тихо проклинавшее его надорвавшимся севшим голосом и размазывающее кровавые сопли по избитому и уже заметно посиневшему и вспухшему лицу. Жалости к нему Бертрам не почувствовал, впрочем, как и стыда за содеянное. Единственное, что немного беспокоило его – возможная реакция того шипящего парня, выглядевшего, как кот.
«Хотя почему "как", все-таки тут вполне может быть и такое, какой-нибудь хомо-фелине, хотя шерстью он не покрыт, да и ушей с хвостом…», - тут он, наконец, посмотрел на парня как следует. Шерсти на нем и правда не было, а вот уши с хвостом имелись, причем явно кошачьи. Кроу поздравил себя с очередным достигнутым уровнем невнимательности, - «Что ж, это хотя бы ставит все на свои места»
Поднявшись с колен, Кроу недовольно посмотрел на свои руки и мысленно порадовался, что сегодня одет в темное, так что если кровь и попала на одежду – это будет не заметно. Он повернулся к парню с кошачьими ушами и посмотрел на него, не зная, что сказать и сделать. С одной стороны, тот наверняка сам в состоянии шока или даже истерики, и, возможно, испугается или даже набросится на него с кулаками, - или когтями, - но молча уйти тоже не было вариантом – мало ли как «Дик» решит оторваться на этом парне, когда отойдет от шока. Он все же спросил, хмурясь чуть меньше и надеясь, что он не получит промеж глаз когтистой рукой:
- Так ты в порядке?