Она никогда не имела ни облика, ни души, ни истории. Но она всегда могла ждать. Или же просто была вынуждена.
Она ждала, она могла слышать и видеть, она могла чувствовать и внимать, но не могла думать. Она не выбирала, и не выбирали за нее. Все просто случалось. Само собой.
Прошлое утекало сквозь пальцы, исчезало, стоило наступить Настоящему, а Будущее рождалось за миг перед ним, и у нее не было сил, способных его опередить. Она могла знать о Настоящем, и ей всегда хватало этого. Ей хватило бы всего, чего бы ей дали. Она обошлась бы без всего, что бы у нее не отняли. У нее не было души, чтобы желать или жалеть. Только способность видеть и ждать.
Картинки мелькают быстрее, чем за секунду, быстрее, чем за мгновение. Вспыхивают вместе с рождением Настоящего и гаснут вместе с его смертью, подчиняясь этому циклу с тех пор, как существует она.
Забавен тот факт, что она не существует. До определенного момента.
Вообще-то её называют Проводник. Сегодня она чувствует, что будет именно "ей", а не "им". Это сложно. Придется прожить жизнь человека за считанные минуты, чтобы им стать. Люди умеют воспринимать только облик. Голос, внешность, запах, характер. Только то, что существует. Поэтому ей приходится это делать. Жить каждый раз заново утомительно. Было бы утомительно, если бы она могла уставать.
Проводники не устают. Проводники не существуют.
Она знает о том, что происходит сейчас. Видит тысячи ярких вспышек, и ждет момента, когда ей позволят поймать одну из них. Она видит конец.
Только конец. Весь этот бред о том, что каждой смерти сопоставлено рождение не стоит ничего. Это действует не так. Жизнь со Смертью работают порознь. В любой момент что-то может перевесить. Когда-нибудь может случиться так, что никто не будет умирать. Когда-нибудь может случиться так, что никто не будет рождаться.
Конкретно она, Проводник, видит именно гибель живого. Не то чтобы это было грустно. Просто в этом нет ничего хорошего. У мертвых нет новых шансов. Еще у них не будет новых бед. У них уже вряд ли что-то будет, кроме того, что уже есть.
Впрочем, пока она не существует, ей нет дела. Пока.
Каждый раз ей нужно прожить чью-то жизнь. Каждый раз ей придется существовать заново. Можно сказать, она рождается, чтобы исполнить свой долг. Можно сказать, что она умирает, достигнув цели. Можно даже сказать, что это похоже на жизненный цикл.
Чтож, и Смерть, и Жизнь все же работают вместе. Это стоит порой признать. Это сейчас не так и важно. Сейчас уже мало что важно. Той, за кем сегодня придется придти Проводнику, остается сделать лишь один, последний свой важный выбор. И на этом для нее кончится все, что может быть важным.
Когда-нибудь всегда наступает время отдыха.

Теперь у нее есть воспоминания.
Они не накатывают, как волны на берег, а накрывают с головой все вместе, мощным потоком, болезненно и остро. Не все сразу, но даже этого много. Не все сразу, но даже этого хватает, чтобы стать похожей на нее. Стать ближе к ней. Попробовать - всего лишь попробовать - стать ей.
Ее зовут Эсме. Наверное, это красивое имя.
Проводник не может взять себе все. Лишь часть, лишь на то время, пока они будут вместе. Она не может забрать её историю, её характер. Она вообще ничего не может забрать. Лишь одолжить оболочку, воспоминания и мысли. Этого должно хватить ненадолго.
Проводник прикладывает ладони к губам, и молча ждет посреди тумана. Осталось подождать немного. Совсем чуть-чуть. Эсме не может перемотать время, чтобы вернуться назад и исправить все, что хотела бы исправить. Она может только идти вперед.
Если идти по одной тропинке, никуда не сворачивая, мы обязательно найдем её конец.
Эсме некуда сворачивать. Вокруг нее туман, иллюзия, и ничего больше. В этом пространстве нет поворотов. Тут даже нет входа и выхода. Это место просто есть, и оно существует. Рано или поздно, а девочка все равно придет куда надо. Остается только ждать. Главное - не считать время, иначе оно откажется идти достаточно быстро. Когда за ним не следят, оно идет в своем привычном ритме.
Хотя о чем это мы? Здесь нет времени. Оно уже не нужно тем, кто сюда попадает. Попросту не важно. После смерти люди как-то перестают ценить его. Им больше некуда торопиться, им больше некого обгонять. Наверное, в этом и заключается особой шарм жизни-после-смерти.
Проводник открывает глаза и делает вдох. Она чувствует, что ей может быть больно, что ей может быть приятно. Она чувствует, что видела много, и что у нее было время осознать свое место в мире. Она чувствует то, что дано было когда-то познать самой Эсме. И все равно она не может быть ей.
Гостья выходит из тумана, и сизое марево смыкается за её спиной. Хорошо. Просто отлично. Здравствуй, Эсме. Здесь - твой новый Дом. Здесь - твой новый Мир. Ты верила в Рай? В перерождение? Или в то, что после смерти не будет ничего? Пожалуй, пришла пора узнать, что действительно ожидает тебя после последнего твоего вздоха.
У Эсме холодные, тонкие белые пальцы, которые она отдергивает, едва коснувшись лица Проводника. Проводник - всего лишь копия того, что снаружи, и жалкое подобие того, что внутри. У нее такие же белые пальцы. То же лицо, та же внешность, та же память. Но движения у нее другие.
-Здравствуй.
Проводник улыбается слегка, немного печально. Ей подарили эмоции, и ей грустного оттого, что жизнь Эсме кажется ей короткой. Но она знает, что она на самом деле длинная. Не стоит убиваться по этому поводу, ведь так?
Туман меняет форму, вновь приобретая очертания, но теряет их мнгновенно, сменяя новыми. Это лица, образы, места. Они заменяют друг друга слишком быстро, чтобы рассмотреть. Эсме знает все это. Просто воспоминания. Словно бы кто-то перематывает кассету с её жизнью, стараясь просмотреть всю её за пару часов. Это невозможно, конечно же. Но всегда можно нажать кнопку "стоп", и выбрать что-то одно.
-Что думаешь об этом?
Копия погибшей обводит колышущийся туман рукой, словно предлагает посмотреть на все с другой стороны, по-новому. Заново увидеть. Заново прожить. И все переосмыслить.
-Выбери одно, и сосредоточься на нем.
Тогда мы сможем посмотреть ближе. Тогда мы сможем увидеть каждую деталь, что когда-то просто не бросилась тебе в глаза, не показалась важной. Выбери одно воспоминание. Выбери один день, который готова будешь проживать вновь и вновь. Самый сложный выбор, что тебе предстоит сделать. И ты же понимаешь, что уже не сможешь вернутся назад?
Конечно понимаешь. Ты все понимаешь, умная девочка. Ты ведь догадываешься, что тебе следует сделать?

Отредактировано Фауст (11-06-2015 14:28:28)

О чем она сейчас думает?
Наверное о том же, о чем думает и Проводник. Ведь Проводник становится ей. Пусть не полностью. Пусть ненадолго. Пусть в ней не хватает многих кусков и она все же не живая, не яркая, не такая настоящая, как сама Эсме. Но все же... Все же она не просто крадет внешность, не просто подменяет свою пустоту фантомом. Она именно становится погибшей. И к ней медленно переходят и ее мысли. Ее надежды, мечты, страхи. И даже капелька веры.
Вера в лучшее, конечно же. Размышления о том, что было бы, если бы все можно было исправить. Что было бы, если бы можно было отмотать время - совсем немного! - чтобы переделать, перекроить свою жизнь. Чтобы просто получить еще один шанс, первый, последний, и просто единственный в своей жизни шанс вернуть все назад.
Обычно такие мысли приходят в голову только тогда, когда исправить уже ничего нельзя. В облике Эсме Проводник чувствует, что это печально. Это даже грустно. Эти чувства делают ей больно.
Сколько на ее вечной памяти таких надежд и мыслей? Сколько таких потрясающих людских открытий? Сколько подобных моментов? Мнгновений, когда люди вдруг открывают глаза и понимают, что они могут сделать все, а единственные возможные границы, за которые нельзя зайти - это границы времени. Его иногда не хватает, но лишь потому, что оно не столь сильно ценится теми, у кого времени в избытке.
А ведь это большое заблуждение. Времени никогда не бывает в избытке. Время утекает сквозь пальцы одинаково быстро - молод или стар ты, амбизиозен, богат или беден. Смерть приходит тогда, когда посчитает нужным. Никогда не бывает в избытке того, что имеет свойство кончаться. К сожалению, мало что действительно вечно. Вечно так же, как память Проводника.
Можно сделать лишь пару шагов, чтобы начать долгий путь. Можно пройти всю Землю вдоль и поперек, можно исполнить мечту жизни и найти новую, можно совершить тысячи простых вещей ради одного большого свершения, и, наконец, сделать мир лучше.
Каждый хочет сделать мир лучше. Или начинает хотеть, когда уже больше не может к нему прикоснуться.

Эсме трогает воспоминания самыми кончиками пальцев, но не старается вспомнить ничего сама. Она уже даже не просто копия. Она чувствует что-то, когда смотрит на плоские пальмы, растущие над кроватью Эсме. Что-то отдаленно напоминающее чувства самой Эсме. Но это все же это не они.
Она не может ничего вспомнить сама - ей нечего вспоминать. Проводнику суждено только смотреть на то, что ей покажут. Что для нее откроют и чего позволят коснуться. Она как нечисть из старых сказок и легенд - ей нужно разрешение на то, чтобы войти в дом. И все равно в чужом доме она всегда будет лишь гостем. Но она может посмотреть вокруг - на все то, что способна вспомнить сама Эсме. Проводник цепляется за эти скользящие образы, чтобы запомнить, чтобы оставить в своей вечной памяти. Так Эсме сможет жить и после смерти. Проводник поможет. Но только лишь поможет - выбирать должна не она, это не ее привелегия. Она не смеет решить что-то за погибшего, но...
-Помоги мне. Я не хочу туда.
Но она всегда может помочь.
В скользящих, мимолетных образах нет полноценнного счастья. Воспоминания не темны все как на подбор, но... Но они заключают в себе не просто момент. Они заключают в себе целый день, наполненный чувствами и эмоциями. Проводник ловит их краешком сознания. Ловит и отпускает, потому что не может найти идеала.
Счастье есть. Оно мелькает большими яркими вспышками, отпечатками, крошечными проблесками и чертами. Оно освещает собой то практичеки каждый угол, то изредка исчезает совсем, забившись куда-то под пыльный шкаф. Есть, правда, одна проблема. Даже если этого счастья много, его каждый раз недостаточно.
Так не должно быть. Не может быть так.
Но Проводник листает все эти воспоминания вместе с Эсме, она видит каждую деталь, что та способна вспомнить, а после смерти она вспоминает все с особенной силой. Но сколько бы Проводница не смотрела, сколько бы не листала эти туманные страницы и секунды, она не может найти этот идеал.
В каждом дне из жизни Эсме есть тьма. Где-то она лишь абсолютно крошечная, склизкая улитка, сидящая на подоконнике. Но она была, она есть, и тут уже Проводник ничего не может сделать.
Ей нужно выбрать день. Сутки, если точнее. А что, если она не хочет выбирать из того, что есть?
Эсме не хочет вновь испытывать что-то отвратительное ей раз за разом, не хочет ставить на повтор ни один из тех дней, что у нее есть. Мало кто хочет бесконечно смотреть плохое кино, правда?
Нет, не то чтобы жизнь Эсме была плохим фильмом. Просто сюжет мог быть и лучше.
Проводник не знает, кто тут является режиссером. Высшая сила или человек. В любом случае, не она. Она не должна вмешиватья в ход событий. Но она же должна исполнять свой долг, верно?
-У тебя хорошая фантазия, - произносит Проводник задумчиво, и туманные воспоминания оседают к ногам двух девушек. Они, пожалуй, больше не будут нужны, -И сны. Мне нравится этот.
Эсме уже должна привыкнуть к тому, как все здесь может быстро меняться. Проводник незаметно вытягивает из клубка снов одну нитку - ту, что покороче. Она может показать не только воспоминания.
Где-то кричат какаду и диковинные яркие птахи. Здесь нет ветра, и совсем немного тени. А солнце здесь теплое. Оно должно быть жарким и обжигающим, но оно просто теплое. Детский сон про саванну и диковинных африканских зверей.
Проводник провожает взглядом зеленую стрекозу небывалых размеров.
Сон не только про диковинных, но еще и не существующих животных. И про горячую саванну.
Кто-то однажды сказал, что человек сам создает свои сны. Пожалуй, Провдник согласна с этим. И если это действитель так, то должно тут найтись что-то совершенное.
Она не может решить что-то за Эсме. Но может направить.
-Но сейчас ты можешь выбрать что-то другое.

Отредактировано Фауст (11-06-2015 14:59:25)