Звуки шагов разносились по коридору. Стало не по себе. Прежде ей всего пару раз приходилось оставаться в учебном корпусе после окончания занятий. Так пустынно, что даже угнетает. Но ничего другого она и не ожидала увидеть: все нормальные студенты разбежались в общежитие, в город, черт знает, куда ещё. И лишь ей пришлось тащиться сюда, чтобы пытаться исправить то недоразумение, которое она учинила. Теперь-то становилось понятно, что ничего нормального в её действиях не было. Но разве тогда она могла сделать с собой что-то? Блондинка постучалась в дверь кабинета Мич и приоткрыла её.
– Добрый день, мисс.
Рита остановилась в дверях, заполняя кабинет тёплым запахом травяного чая, которым она накануне запивала психолептики. Срываться перед преподавательницей во второй раз не хотелось.
Нова могла лишь предполагать, что ждёт её на этих самых дополнительных занятиях. На паре Каллиста говорила о контроле над демоном. Если так, то придется снова призывать кого-то. И снова. И снова. Пока не научится. Мисс Мич не была похожа на женщину, которую удовлетворил бы ответ «я не могу». А стоило бы ей обронить «я не хочу» и, пожалуй, пришлось бы заказывать себе место на кладбище Фейблтауна.
Но вновь сталкиваться с демоном действительно не хотелось. Если ей снова сорвет крышу, этот раз может стать последним. Придётся сдаваться опекунам, признаваться, что она уже не справляется с самой собой. Что голову будто заполнили тени, которым нет конца и края, а те просветления, которые периодически случались с ней, вопреки всем предсказаниям за эти годы не участились, а напротив, стали лишь реже. Что дурные сны одолевают её всё чаще, а случайное столкновение на лекции стало лишь спусковым крючком и, кажется, началом безумия. Оставалось надеяться, что один на один с преподавательницей, без всякого воздействия со стороны, удастся взять себя в руки. Вылететь прямо перед выпуском – какой бесславный конец.
Пока справлялась своими силами. Поборола нелюбовь к каким-либо таблеткам, начала принимать седативные. Но тяжело сказать, помогали они или нет. Ей самой казалось, что пользы немного. Последние дни выдались абсолютно одинокими, Хана даже не выходила из своего дома, пытаясь себя чем-то занять. А потому и объективных причин злиться не появлялось. Но как нервная система, оказавшаяся под влиянием препаратов, поведет себя в стрессовой ситуации, тяжело судить. Сегодня как раз придется это выяснить.
Лекс осталась стоять в проходе, нервно постукивая бордовыми ногтями по косяку снаружи. В глаза бросались расставленные на столе предметы. Тонкие волоски на шее зашевелились. Она не сомневалась, что ей вновь придется корячиться на полу, рисуя печати. Сколько сил уйдёт на это… Тем лучше. Обессиленной нове будет невмоготу пытаться разрушить и демона, и все, что их окружает.

Хана с усилием провела ногтями по косяку, вымещая остатки волнения, прежде чем войти. Не делать же вид, что шла в другое место и решила просто зайти поздороваться. Встреча уже назначена, нет смысла бегать от неотвратимого. Рано или поздно пришлось бы явиться на ковёр. Она не сомневалась, что последуют вопросы о её поведении на лекции. Будь она преподавателем, заинтересовалась бы этим в первую очередь. Оставалось лишь гадать, насколько мисс Мич посвящена в нюансы её личного дела. Кто-то знал больше, кто-то – меньше, но в целом любой преподаватель знал либо догадывался, что с новой что-то не так. Это было очевидно, как очевидно то, что солнце встает на востоке. Такая же непреложная истина, от которой никуда не деться.
Остановилась напротив Каллисты, в открытую разглядывая её. Надо думать, не один десяток студентов ходить на лекции просто ради того, чтобы полюбоваться на прелести этой мадам, а никак не получить базовые знания по демонологии. И неудивительно. Юность, гормоны, бьющие по голове; никак нельзя противиться желанию посмотреть на выдающиеся части тела, когда только оторви глаза от пола – и вот же они. Рита бы и сама не против заниматься тем же самым, но Вселенная повернулась к ней мягким местом, так что нужно вбивать в свой расплавленный мозг какие-то знания. Долго. С чувством и расстановкой.
– Я вас поняла, – блондинка старалась удерживать на лице улыбку, но это получалось вымученно и выглядело скорее жалко.
Рита сжала ладони в кулаки. Ногти полумесяцами отпечатались на коже. Паника сдавила горло. Дыхание тут же стало поверхностным, воздуха не хватало, и тяжесть опустилась на грудь, заставляя изгибаться. Она чувствовала, как мышцы ног тут же напряглись, словно услышь она хоть одно лишнее слово, как рванется с места, сбежит. Куда? О, это не так важно. На ватных ногах она подошла к столу, взяла в руки нож, украдкой поглядывая на все, что находилось там. Столько всего, а воспользоваться необходимо лишь одним предметом. Хорошо, наверное, не быть бестолочью и уметь пользоваться всеми этими штуками. Какое разнообразие. Хоть обпризывайся.
Опустилась на колени, оправила юбку, как будто это было принциально важно: выглядеть опрятно перед тем, кто явится к ней. Пыталась тянуть время. Что же случилось с тем демоном? Призванные всеми остальными, они либо вели себя смирно, либо пытались напасть на студентов. Её же подопечный сбегал… от неё? Хана прикоснулась прохладным лезвием к уже порезанной ладони и уже было надавила на кожу, но замерла от внезапной мысли. Она не может. Призовет – а дальнейший исход зависит уже не от неё. Не выпуская ножа из рук, поднялась на ноги и присела на ближайшую парту.
– Я, если честно… – нова сглотнула и отвела взгляд, внезапно заинтересовавшись надписями на стенах. – Не в состоянии их отзывать.
Всегда складывалось так удачно, что ей не приходилось показывать, что она этого не умеет. Предыдущий преподаватель делал это сам, когда приходил её черед, уж неизвестно, по каким причинам. Она знала теорию, четко представляла себе последовательность своих действий… но не могла. Тихонько пыталась в предыдущие разы, пока этого не сделал старичок, но результата не было никакого. Девушка всегда связывала это со своей расой, но что, если это было не так? Ведь были же прекрасные демонологи человеческого происхождения.
Демон не успел бы откусить ей что-либо. Пусть бы только попробовал, она бы без лишних размышлений “отозвала” его по-своему. Не оставалось сомнений в том, что срывы будут повторяться не единожды. Поэтому если таблетки не помогут… Что ж, печальная участь. И для тех, кто попадется под руку, и для неё самой. Лекс осталась сидеть на парте, вертя нож в руках и не решаясь вскрыть затянувшиеся было порезы на ладони, чтобы приступить к призыву.

По спине забегали мурашки от этого изучающего взгляда. Будто она пытается узнать, что у новы внутри помимо пары метров кишок. И Хана даже не удивится, если узнает. От их породы можно ожидать чего угодно. Сейчас начнет пересказывать ей её же жизнь в мельчайших подробностях, о которых она и не помнит. Проникнет в то, чего она не помнит усилиями ученых.
Краем глаза заметила движение напротив себя. Рита рефлекторно ударила ногой, целясь в солнечное сплетение. Осознала происходящее, когда было уже поздно пытаться остановить движение, не приложив при этом больших усилий. Годы тренировок – и вот результат. Бей наотмашь, думать будем потом! Против мышечной памяти не попишешь. Почти шесть лет она жила спокойно, впервые за долгое время лишь столкнулась со змеем в парке, до этого и после этого – тишина, никаких драк. И тем не менее, реакция не заставила себя ждать. Однако нова все же смогла избежать удара, поджав ногу под себя. По инерции она слетела с парты, с шумом приземлившись на мягкое место на пол, картинно взмахнув руками, едва пискнув. Резво поправила сбившуюся юбку, свела колени, на будущее решив, что практику по демонологии лучше проводить хотя бы в шортах.
– Да, я помню, сложно забыть, – девушка закрыла лицо ладонями и рассмеялась. – Но приветствовать таким образом не планировала.
Хана ощутимо вздрогнула, почувствовав прикосновение к волосам. Убрала руки от лица и во все глаза уставилась на демона. Позволить посторонним прикасаться к чему-то настолько интимному, как волосы – какая чушь. Дерзости демону не занимать. Отвлечься оказалось сложной задачей: не каждый день видишь тёмные белки. Зато рогатых в последнее время она встречала на удивление часто, будто Академию превратили в ферму, а она и не в курсе.
Промямлив что-то нечленораздельное, блондинка рванулась назад, но ударилась и без того больной спиной о железный каркас парты. Для довершения всего ещё и стукнулась затылком об ту же злосчастную парту. Потирая голову, она отметила, что после всех манипуляций паника отступила. Зато щёки горели огнём. Теперь нова думала не о том, что ей предстоит вновь мотаться за бесами, а о том, как вся эта ситуация выглядит со стороны. Смущенно отвела взгляд, стараясь не смотреть на обоих демонов.
В том, что говорил демон, был смысл. Она сваливала свои страхи на невозможность отозвать тех, кого она призвала, но в этом ли реальная причина? Рита убрала руки от головы, вновь уставившись на Мишеля, переводя взгляд на Каллисту и обратно. Ей никогда не хотелось иметь дела с демонами, нечистью и всеми иными расами. Но живя в этом мире, она была вынуждена с ними сталкиваться так или иначе.
Лекс не выносила, когда её не слушались. За этим, как правило, следовала кара. Долгая, мучительная. И не потому, что она такая злобная сволочь (но не без этого). Её и саму так воспитывали. Тяжело явить миру то, что ты не впитал в детстве. Когда вырастаешь, лишь выдаешь то, что воспринимал в раннем возрасте. Откуда бы ей черпать терпимость, такт, милосердие? Глаза округлились, девушка заинтересованно следила за рогатым.
Она очень буквально воспринимала фразу “держать на поводке”. Целых четыре таких импровизированных поводка всегда были при ней, готовые вернуть беглецов и усмирить недовольных. Чувствовал ли овцеолень её решимость? Испугался именно этих убеждений? Будь Рита безобидным демоном и окажись призванной кем-то вроде неё, тоже подумала бы о том, как сбежать. Потому что это страшно – оказаться во власти того, от чьего вида у тебя трясутся поджилки и сводит живот. Того, кто настолько нестабилен, что сам не может предсказать свои действия в следующий момент.
Руки било мелкой дрожью. Ей нельзя проявлять милость к ним. Нельзя. Девушка тряхнула головой. Один раз уже доверилась, ослабила этот треклятый поводок. И разве это привело её к чему-то хорошему? В очередной раз по привычке потерла незакрытую топом ключицу, на которой красовался большой белесый шрам, не так бросающийся в глаза на бледной коже. Если не знать, что искать, можно и не заметить, тем более, что она старалась скрывать его волосами.
– Когда животные не слушаются, их наказывают, – прошептала нова, продолжая смотреть на демона. – А неподходящих – выбраковывают.
Снова помотала головой. Какое им дело, чего она страшится? Дело призванных демонов – выполнять приказы, а не вникать в её чувства. И коль уж она пожертвовала своей кровью и своими силами, они могли бы делать то, что велено.

Отредактировано Александрита. (21-04-2018 00:10:20)

Доверять демону, да? Нельзя, нельзя. Её не зря столько лет муштровали. Отцы и Матери оказались правы, когда говорили, что этот мир чужд для таких, как они. Ну что хорошего все эти демоны, оборотни, вампиры сделали для неё? Для них всех? Раньше у неё был хоть какой-то дом, Братья и Сестры. И прекрасная, звенящая пустота в голове. Теперь все они во враждебном мире, ежедневно воюющие со своими собственными головами. С переменным успехом.
– Довериться? Демону? – девушка криво улыбнулась и поспешно отвела взгляд.
«Пускай боится, лишь бы делал то, что нужно».
Такого мнения здесь была только она. Мишель призывал её вовсе не тиранить, напротив, смилостивиться, признать демона едва ли не своим боевым товарищем. Это вызывало бурю негодования в душе Риты. Да как можно? Кто угодно, но не она. Уже обожглась, подставлять вторую щеку не в её стиле.
Нова физически ощущала, как демон своими длинными пальцами перебирает её мысли, как малый ребенок перебирает камни на берегу реки. От этих ощущений замутило, паника высунулась из-за угла и растянула свои губы в усмешке, демонстрируя острые зубки, которыми она в любой момент готова впиться в неё. Девушка поморщилась, чувствуя теплое дыхание на своем лице. Ему, кажется, никто не позволял себя так вести.
Все выглядело так, словно Мич полностью полагалась на него. Рита вопросительно смотрела на преподавательницу. Впрочем, неудивительно, что демон доверяет демону.
«Да все они…» – нова осеклась, не решаясь окончить собственную мысль.
Откуда в голове такие формулировки? После поступления она не позволяла себе применять подобные эпитеты к целой расе, только к отдельным представителям. Бывало предвзятое отношение, но никаких радикальных идей. Стоило расправиться с Карателем и загнать эту личность подальше в глубины сознания, как пришла терпимость. Порой мнимая, но осечек не случалось. А нынче… Сначала срыв на демонологии, теперь такие слова, лишь чудом не произнесенные вслух. Блондинка ущипнула складку кожи над локтем. Не больно, но ощутимо. Достаточно, чтобы попытаться прийти в себя и воззвать к разуму.
Леди, может, и не положено разваливаться на полу, раскинув конечности во все стороны. Но Лекс не леди, поэтому была бы не против провести всю практику именно здесь. Прилечь поудобнее, не вставая с места, нарисовать печать. И призванный демон пускай ложится рядом. Будут строить свои отношения на общем нежелании двигаться. Нет лучшей почвы для взращивания крепких дружеских уз, чем та почва, на которой можно полежать. В таком случае она даже готова стерпеть присутствие демона рядом с собой. А если он окажется теплым и умеренно пушистым – тем более. Закроет глаза и сделает вид, будто это кот. Всего лишь её кот.
– Но ведь у меня нет выбора, не так ли? – Рита пожала плечами, переведя взгляд на Каллисту.
«Если хочу без проблем окончить Академию, мне придется. Даже если от одной мысли тошно».
Она прикрыла глаза, медленно вдыхая. Поверить лишь раз. Или убедить и себя, и демона, что доверяет. Так хорошо сыграть свою роль, что никто не посмеет сомневаться, что она в действительности ничего хорошего ни от кого из них не ждет.

Не только убивать. Демон может сделать больно и по-другому. Предать, например. Тогда, когда ты этого меньше всего ожидаешь. Когда кажется, что ничего ужасного уже произойти не может и вот они, те самые спокойные беззаботные дни, ради которых тебя вытащили из всего дерьма, в котором пришлось повариться многие годы. Как награда за старания, пускай и в сомнительном деле. Но старания ведь! Не жалея себя, не боясь ни следов на теле, ни побоев, ни конца всего. Как долгожданный покой. Как лекарство от скорби об упущенном времени. Как уникальное средство, способное вернуть стабильность, которой никогда не было. Которая была, но воспоминания о которой украли. И это у тебя отнимают. Те же, кто дали. И теперь ей говорят о доверии? Рита скривилась, как от зубной боли. Такие же неприятные ощущения, пульсирующие под черепом, от них невозможно сбежать или скрыться.
Быть верным другом. Слушаться. Нова улыбнулась. О, демон способен на такое. Жаль, что ненадолго. Жаль, что неискренне. Жаль, что все закончится попыткой разбить сердце и фигурально, и буквально. И лучше бы только буквально, мучиться будет не так долго. Но нет, нужно проявить жестокость и оставить, как есть.
Отрицать их она никогда не пыталась. Сложно отрицать тех, с кем постоянно пересекаешься. Зато никто не может запретить ей отрицать наличие в них чего-то хорошего. Они могут по-хорошему относиться друг к другу, но простых людей это едва касалось.
Эти стены нужны, чтобы спасти саму себя. В итоге, никто не станет заботиться о ней, кроме неё самой. И если оставшееся время она желает провести в покое, границы необходимы. О чем и говорили в детстве. Кто бы мог подумать, что все эти люди оказались правы? А ей-то втолковывали, что они были безумны. Безумцами назвали тех, кто зрил в корень и понимал всю суть природы этих… Этих… Существ. И рушить свои укрепления лишь ради того, чтобы сдать экзамены – какая глупая затея! А потом вновь строить их, когда все закончится. И хорошо, если обойдется без чужой “помощи”.
Приоткрыла глаза, почувствовал прикосновение к своему подбородку. Мишель, этот демон, слишком многое себе позволяет. Хана выдержала взгляд демона, не отводя глаз, хотя и мерзкое ощущение в голове никуда не девалось. Слушать его было тяжело. О, он и ему подобные умели это – говорить так, чтобы коленки подкашивались, чтобы дыхание сбивалось на частое и поверхностное. Даже если они не говорили ничего приятного или вовсе обещали намотать её кишки на люстру.
«Если вы думаете, что сможете обмануть меня, то вы ошибаетесь», – мысленно передразнила она. – «Втереться в доверие, потом снова доказать, что я была права».
– Практически… – неразборчиво, одними губами проговорила нова.
А то, что они видят (или думают, что видят) – отражает ли оно действительность? Лекс и сама не знала, кто она такая. Что осталось в ней от девочки, которую когда-то похитили? Осталось ли вообще что-то? В голове раздался смешок. По спине поползли мурашки. Нервно посмотрела на часы. Сколько же ещё ей здесь оставаться? Не сможет уйти, пока не они все не придут к какому-то решению. Захотелось забраться под одеяло, спрятаться, как ребенок, под кровать и сидеть там, пока весь мир не забудет о том, кто она такая. Пока она сама не забудет, что с ней произошло.
– И как, по-вашему, я должна это делать? Я могу напредставлять, что угодно. А что проку от этого?
Девушка села на парту, в упор глядя на демона. Слова, слова… Он может говорить долго, говорить правдивые вещи, но слова все ещё остаются пустым звуком. В отличие от ученых, Мишель не может залезть ей в голову и отключить лишнее.

Хана заметила, что начинает раздражать демона, но ничего не могла с собой сделать. Раз уж осталась один на один (ну, практически) с преподавательницей, можно не прикрывать свои сомнения. Вот на паре она едва ли стала бы высказываться подобным образом, а здесь… Она все равно всё поймет: и про её отношение к дисциплине, и к предмету изучения. А после того, как она честно призналась, что понятия не имеет, как их грамотно отозвать, значительно полегчало. В чем бы ещё таком признаться, чтобы эйфория вскружила голову? «В 18 лет я подглядывала за своей гувернанткой»? «А в 21 попыталась соблазнить секретаршу отца»? Но это не было такими великими тайнами, чтобы от их разглашения прийти в восторг.
«Это-то как раз самое отвратительное в демонах – то, что они могут быть милыми».
Лучше бы им быть такими, какими их описывают в религиозных сюжетах: пугающими, омерзительными, отталкивающими. Но нет, им нужно искушать, подталкивать к греху, а ничто так не побуждает грешить, как физическая красота.
Алекс погладила кота по лбу, стараясь не касаться пальцами рогов, да и вообще не обращать внимания. Подумаешь – кот-переросток! И не такое видали под небом волшебного мира. Но была уверенность, что все умиротворение рассыплется, стоит ей признать в животном демона. Даже прикидывавшийся зверем демон не являлся зверем, а значит, воспринимать его как домашнего любимца, если ты простой человек, все же не стоит. Кот положил голову ей на колени и посмотрел в глаза. Девушка пальцами чувствовала вибрацию, порожденную урчанием, исходившую от него и сообщающуюся ей.
– Но разве он не бесполезен? – продолжая зарываться пальцами в длинную кошачью шерсть, проговорила Рита. – На лекции вы, мисс Мич, сами сказали, что вызываемого демона можно использовать в бою. Я не слышала, чтобы кто-то вел бой с помощью огромных котов, – она склонила голову набок. – Если только в планы изначально не входило лишать врага воли к убийству с помощью косматых морд.
«Убери от него наши руки!»
Нова вздрогнула и перевела взгляд на Мич, но та молчала. Зачем-то посмотрела и на Мишеля, хотя было очевидно, что женским голосом он не говорил. Пока что. Или говорил? Демоны способны на все, они сами часто этим бравируют. Так отчего бы не говорить подобным образом? По нему совершенно непонятно, что там у него внизу. Шерсть да шерсть. А вдруг окажется, что Мишель все же женщина? Отсутствие груди ещё не показатель! Девушка внимательно рассматривала его, не таясь, продолжая развивать фантазии, и в какой-то момент поняла, что засмеется в голос, если срочно что-то не сделает. Когда-то мать советовала ей нажимать языком на нёбо, чтобы успокоиться. Рита с усилием вдавливала язык, что это слабо помогало. Она прикусила нижнюю губу, но губы все равно решили предать её, и их уголки поползли вверх, выдавая улыбку.
Но голос заставил взволноваться. Почему же она подумала так? Неприязнь к нелюдям была всегда, однако маскировать её удавалось почти всегда. А подобных мыслей и вовсе не возникало. Девушка все же перестала гладить демона.

Рита изогнула бровь, но промолчала. Он огромный. Он тяжелый. Он не может быть слишком быстрым, каким бы существом он ни являлся. Кот может быть ездовым животным, но использовать его при погоне за кем-то? Нова полагалась на себя.
Опасность, исходящую от когтей, отрицать невозможно. Хана не задумалась об этом, впервые увидев демона. Теперь кое-что вставало на место. Клыки – тоже грозное оружие. А если при этом имелись бы ядовитые железы, впрыскивающие в противника яд… Если противник кота ближник. Опытный дальник даже не подпустит его к себе, разберется на расстоянии. К последним блондинка и относилась. Ей нечего противопоставить мощному удару лапой. Пары мгновений будет достаточно, чтобы повторить судьбу вызванного ею демона на лекции.
Так почему они бегут? Отсутствие фантазии? Отсутствие доверия? Лекс перевела взгляд за плечо демона. От того, как он смотрит, становится неуютно. Она всю сознательную жизнь всячески старалась избегать зрительного контакта. Каким бы искусным лжецом ты ни был, на самом дне твоих глаз, между деревом сосудов, написана отзеркаленная правда, которую порой не можешь прочитать ты, зато для остальных эти причудливые строки складываются в понятный текст. На обратной стороне твоих век покоятся настоящие чувства.
– Признаю, я не слишком задумывалась об особенностях демона.
«Вы в моих глазах одинаковые».
– Но у меня есть вопрос.
Нова отлипла от парты и обошла демона кругом, не сводя глаз, и оказалась за его спиной. Шумно вдохнула через рот, максимально наполняя грудь воздухом, будто собираясь или кричать, или вести длинный монолог.
– А в конце-то концов, какое вам всем дело до моих отношений с предметом вашего изучения? Пара месяцев – и я хожу отсюда. Волнуетесь за мою дальнейшую судьбу? Ложь. Тогда почему? Экзамен я сдам. Как-то. Вне зависимости от тех эмоций, которые они у меня вызывают.
Рита едва приоткрыла рот и медленно выдохнула, пытаясь выгнать весь кислород из альвеол. Ну вот, сказала, наконец. Её здесь пребывание затягивалось, а пользы не было никакой. Мишель пытается что-то ей втолковать, но все это было таким чуждым, далеким. Принять это как истину перед выходом из стен Академии не представлялось возможным. Не хотелось. Ей, пожалуй, в какой-то мере даже нравился жар в мозгу, появляющийся всякий раз, как вызываемая сущность отказывалась подчиняться. Каратель. Карает. Не милует. Не доверяет. Вонзает нож в неверных, дарует им покой и смирение. Смирение, которого при жизни не доставало.